69

Рано утром на следующий день доктор Дю Пуарье, эта неугомонная Душа, постучался в дверь Люсьена. Он решил избежать встречи с Биларом, так как намеревался.пустить в ход такие аргументы, которыми удобнее всего пользоваться с глазу на глаз со своим собеседником, с тем чтобы в случае надобности иметь возможность отречься от них.
«Если я перестану рассуждать, как плут, — Подумал Люсьен при виде Дю Пуарье, — то этот плут начнет меня презирать».
Доктор хотел его соблазнить: он стал перечислять молодому человеку, лишенному общества И, по его предположению, умирающему от скуки, светские дома И имена красивых женщин Нанси. «А, мошенник, я раскусил тебя!» — подумал Люсьен.
—  Что меня больше всего интересует, мой дорогой, — сказал он с мрачным видом купца, подсчитывающего свои убытки, — что меня больше всего интересует, это ваши проекты реформы Гражданского кодекса и раздела наследства: это может отразиться и на моих имущественных интересах, ибо я тоже имею «несколько десятин на солнышке». (Люсьен с наслаждением заимствовал у доктора его провинциальные обороты речи.) Вы, значит, хотели бы, чтобы после смерти отца семейства раздел не производился поровну между сыновьями?
—  Конечно, сударь, в противном случае нам предстоит испытать на себе все ужасы демократии. Умному человеку придется, под страхом смерти, угождать своему соседу, спичечному торговцу. Наши знатнейшие дворянские семьи, надежда Франции, единственные, кто сохранил в себе благородные чувства и возвышенный образ мыслей, живут в настоящее время в деревне и рождают много детей; неужели нам придется быть свидетелями дробления их состояния, разделенного на мелкие части между всеми этими детьми? В таком случае у них уже не будет свободного времени на воспитание в себе тонких чувств, не будет времени предаваться высоким мыслям, им придется думать только о деньгах, они станут презренными пролетариями, вроде сына их соседа — типографщика. Но, с другой стороны, что нам делать с младшими сыновьями, как определить их подпоручиками в армию после тех неограниченных возможностей повышения по службе, которые были предоставлены этим проклятым унтер-офицерам?
Впрочем, это второстепенный вопрос: мы поговорим о нем позднее; вы можете вернуться к монархии, лишь наладив крепкое церковное устройство, лишь имея, по меньшей мере, одного священника для обуздания ста крестьян, из которых ваши нелепые законы сделали анархистов. Я сделал бы пастырем по крайней мере одного из сыновей каждого добропорядочного дворянина, чему пример подает нам Англия.
Я говорю, что даже среди простонародья раздел наследства не должен быть равным. Если вы не будете бороться с этим злом, скоро все наши крестьяне станут грамотными; тогда, можете не сомневаться, объявятся пи-сатели-баламутчики; все сделается предметом обсуждения, и вскоре не останется ни одного священного принципа. Надо, значит, начать внедрять в общее сознание эту мысль под тем предлогом, что, в интересах самого земледелия, землю нельзя будет дробить на участки меньше одной десятины...
Возьмем для примера то, что мы знаем; это всегда наиболее верный путь. Рассмотрим поближе интересы знатных нансийских фамилий...
«Ах, плут!» — подумал Люсьен.