Великие о Стендале

Ортега-и-Гасет (испанский философ)
«Стендаль всегда рассказывает, даже когда он определяет, теоретизирует и делает выводы. Лучше всего он рассказывает»

Симона де Бовуар
Стендаль «никогда не ограничивал себя описанием своих героинь как функции своего героя: он придавал им их собственную сущность и назначение. Он делал то, что мы редко находим у других писателей - воплощал себя в женских образах».




Стендаль. Люсьен Левен (Красное и Белое)

41

Несколько дней спустя по окончании занятий подполковник Филото, проходя мимо квартиры нашего героя, увидал на пороге дома Никола Фламе, улана, которого он прикомандировал к Люсьену для ухода за его конем. (Простой солдат ходит за его английской лошадью! Люсьен раз десять на дню должен был заглядывать в конюшню.)
—  Ну, что ты скажешь о корнете?
—  Славный малый, господин полковник, очень щедр, но что-то невесел.
Филото поднялся наверх.
—  Я пришел осмотреть ваше жилище, дорогой товарищ; ведь я вам дядька, как говорили в Бершини, когда я служил там бригадиром, — это было еще до Египта, потому что в вахмистры я был произведен только в Абикуре, при Мюрате, а в корнеты — две недели спустя.
Однако все эти подробности героической эпопеи Люсьен пропустил мимо ушей; он вздрогнул при слове «дядька», но тотчас взял себя в руки.
—  Ну что же, дорогой дядюшка, — весело ответил он, —весьма польщен таким родством. Есть у меня тут три почтенных родственника, которых хочу иметь честь вам представить. Речь идет об этих трех ящиках: первый — «Вдова Киршвассер из Шварцвальда»...
— Беру ее, — громко расхохотавшись, объявил Филото и, подойдя к раскрытому ящику, взял оттуда бутылку.
«Мне не пришлось ломать себе голову, подыскивая благовидный предлог», — подумал Люсьен.
—  Но, полковник, эта почтенная родственница поклялась никогда не расставаться со своим братом, носящим имя: «Коньяк 1810 года». Понимаете?
—  Чорт возьми, я не знаю человека остроумнее вас. Вы в самом деле славный малый, — воскликнул Филото, — и я должен быть признателен нашему приятелю Девель-руа за то, что он меня познакомил с вами.
Это не было простою скупостью у нашего достойного подполковника, но он никогда не подумал бы раскошелиться на два ящика спиртных напитков и был в восторге, что они точно с неба свалились к нему. Отведывая поочередно киршвассер и коньяк, он долго сравнивал их между собою и пришел в умиление.
—  Но поговорим о деле; я ведь явился сюда именно для этого, — сказал он с таинственно-многозначительным видом, грузно опускаясь на диван. — Вы швыряетесь деньгами. Купить трех лошадей на протяжении трех дней — я не осуждаю вас: прекрасно, прекрасно, отлично! — но что окажут ваши сослуживцы, у которых только одна лошадь, да и то нередко трехногая? — прибавил он, громко расхохотавшись. — Знаете, что они скажут? Они объявят вас республиканцем. В этом наше уязвимое место, — хитро заметил он. — А знаете, чем вы должны ответить? Прекрасным портретом Людовика-Филиппа верхом на коне, в богатой золотой раме, который вы повесите здесь, над комодом, на почетном месте; а теперь всего лучшего, честь имею.

Возврат к списку

aa