25

Люсьен с трудом удерживался, чтобы не рассмеяться префекту прямо в лицо; к несчастью, вспомнил о некоем депутате, тоже Флероне. «Этот субъект, вероятно, достойный сын или племянник того Флерона, который плачет от умиления, говоря о «наших достойных министрах».
Воспоминание об этом было еще слишком свежо для нашего героя: он разразился смехом.
—  Милостивый государь, — сказал он наконец, рассматривая халат, единственный в своем роде, в который драпировался юный префект, — милостивый государь, говорят, что у вас продается лошадь; я хочу взглянуть на нее, поездить на ней четверть часа и готов уплатить за нее наличными.
Достойный префект казался погруженным в задумчивость. Он даже не обратил должного внимания на смех молодого офицера: самым существенным в его глазах было вести себя так, чтобы никто не подумал, что он хоть немного заинтересован в исходе сделки.
—  Милостивый государь, — сказал он наконец, точно решив повторить заученный наизусть урок, — важные и неотложные дела, которыми я занят сверх меры, боюсь, привели к тому, что я в отношении вас допустил невежливость. У меня есть основания предполагать, что я заставил вас ждать. Это было бы непростительно с моей стороны.
И он рассыпался в любезностях. Слащавые фразы отняли довольно много времени. Так как он все не приходил к концу, наш герой, менее дороживший своей репутацией благовоспитанного человека, взял на себя смелость напомнить о том, что привело его сюда.
—  Лошадь — английской породы, — продолжал почти интимным тоном префект, — настоящая полукровка; я приобрел её у лорда Линка, долгие годы проживающего в наших краях; лошадь хорошо известна знатокам; но должен признаться,— добавил он, опуская глаза, — что в данное время за ней ходит лишь конюх-француз;   я предоставлю Перена в ваше распоряжение. Можете поверить, сударь, что я не доверяю ухода за нею первому встречному: никто, кроме него, не приближается к ней.
Отдав распоряжение напыщенным слогом и прислушиваясь к собственным словам, юный сановник плотно запахнулся в свой кашемировый, тканный золотом, халат и надвинул низко на лоб причудливый ежеминутно грозивший упасть на пол колпак, похожий на головной убор, употребляемый в легкой кавалерии. Все эти движения были проделаны медленно, под пристальным взором станционного смотрителя Бушара, у которого насмешливое выражение на лице сменилось совершенно неприличной горькой улыбкой. Но эта деланная улыбка не произвела ни малейшего эффекта. Г-н префект, не имевший обыкновения глядеть на таких людей, убедившись, что его туалет в порядке, поклонился Люсьену, слегка кивнул головой г-ну Бушару, даже не посмотрев на него, и удалился в свои покои.
—  Подумать только, этакий заморыш устроит нам в будущее воскресенье смотр! — Еоскликнул Бушар. — Можно лопнуть от досады.