390

— Так вот для человека, подобного вам, господин Левен является только средством. Что нужды в его личных достоинствах? Если палата, состоящая из простаков, развлекается его плоскими шутками и принимает его разглагольствования на трибуне за глубоко значительное красноречие настоящего государственного деятеля, какое вам до этого дело? Вспомните о том, что слабая женщина, госпожа де М..., обратившись к другой слабой женщине, австрийской королеве (Анне), добилась введения в совет знаменитого кардинала де Ришелье.
Что бы ни представлял собою господин Левен, надо поддакивать его прихотям, пока палата будет иметь слабость восхищаться им.
Но я спрашиваю у вас — вы ведь вращаетесь в политических кругах и трезво глядите на все происходящее,—действительно ли господин Левен пользуется влиянием? Потому что с моими высокими взглядами на правдивость не вяжется давать обещания и не выполнять их свято. — Она с досадой прибавила: — Это было бы мне вовсе не к лицу.
— Ну что ж, да, — недовольно ответил г-н Гранде, — господин Левен в настоящее время пользуется безусловным влиянием. Прибаутки, отпускаемые им с парламентской трибуны, нравятся решительно всем. В отношении литературных вкусов я совершенно согласен с моим другом Вьенне, членом Французской академии: мы переживаем полный упадок. Генерал выдвигает господина Левена, потому что прежде всего нуждается в деньгах, а господин Левен, правду сказать, не знаю как и почему, представляет собою биржу. Он развлекает старого генерала своими шуточками дурного вкуса. Нетрудно быть приятным собеседником, когда позволяешь себе говорить все. Король, несмотря на свой безупречный вкус, не отвергает остроумия господина Левена: по слухам, он один скомпрометировал бедного деВеза в глазах короля.
— Правду сказать, господин де Вез, ведающий делами искусства, — зрелище уж очень забавное! Ему предлагают приобрести для музея картину Рембращта, а он пишет на полях доклада: «Доложить мне, что выставил господин Рембрандт в последнем салоне».
— Да, но господин де Вез безупречно вежлив, а Левен ради красного словца не пощадит никого.
— Отважитесь ли вы взять господина Люсьена Левена, молчаливого сына столь болтливого отца, на должность генерального секретаря?
— Как? Уланский корнет в должности генерального секретаря? Да это бред! Это вещь невиданная! Где же в нем необходимая солидность?