384

Мысленно освоившись со счастьем быть женой министра, г-жа Гранде подумала о том, что г-н Левен быть может введен в заблуждение печальным видом сына, ставшего жертвою безнадежной любви или во всяком случае сделавшегося смешным в глазах окружающих, так как в любви Люсьена она никогда не сомневалась. Ей были известны только карикатуры на любовь, обычно встречающиеся в свете; она не была способна увидеть ее там, где она действительно находится и где она таится.
Главный вопрос, к которому г-жа Гранде возвращалась беспрестанно, заключался в следующем:
«Во власти ли господина Левена сделать кого-нибудь министром? Конечно, он очень популярный оратор; несмотря на свой крайне слабый голос, он безусловно единственный человек, которого слушает палата. Говорят, что король тайно принимает его у себя. Он состоит в наилучших отношениях с генералом N. Совокупность всех этих обстоятельств, разумеется, создает ему блестящее положение, но отсюда до того, чтобы заставить короля, этого хитрейшего человека и искуснейшего обманщика, поручить министерский пост господину Гранде, расстояние огромное!» И г-жа Гранде глубоко вздыхала.
Терзаясь неизвестностью, которая мало-помалу вот уж два дня как подкапывалась под ее счастье, г-жа Гранде приняла мужественное решение и обратилась к г-ну Левену со смелой просьбой назначить ей свидание.
«Не надо видеть в нем мужчину», — подумала она и имела дерзость назначить свидание у себя.
— Дело это настолько важное для нас обоих, что, я думаю, вы не найдете странным, если я попрошу вас подробнее рассказать мне о тех надеждах, которые вы позволили мне питать.
«Итак, — мысленно усмехнувшись, подумал г-н Левен, — речь идет уже не о цене, но о гарантиях получения проданной вещи».
— Я слишком счастлив, сударыня, — сказал г-н Левен самым интимным и самым искренним тоном, — видя, как все теснее и теснее снова завязываются узы нашей давней и испытанной дружбы. Отныне наши отношения должны быть совершенно близкими, и, чтобы довести их до этой степени приятной откровенности и полного чистосердечия, я прошу вас позволить мне изъясняться с вами языком, свободным от всякого ненужного притворства, как если бы вы уже были членом нашей семьи... (При этих словах г-н Левен с великим трудом удержался от насмешливого взгляда.)
Должен ли я просить вас об абсолютном молчании? Я не скрываю от вас факта, который, впрочем, вы с вашим столь же глубоким, сколь и справедливым умом, несомненно, угадали сами. Нас выслеживает граф де Вез. Какая-нибудь мелочь, какой-нибудь факт, о котором этому министру донесет один из сотни его шпионов, например маркиз де Г. или господин Р., хорошо вам знакомый, мог бы расстроить все наши планы. Г-н де Вез видит, что от него ускользает министерский пост, а ему ведь нельзя отказать в активности: он ежедневно делал по десяти визитов до восьми часов утра. Это необычное для Парижа время льстит самолюбию депутатов, которым оно напоминает об их деятельности в ту пору, когда они были писцами у прокурора.