Великие о Стендале

Ортега-и-Гасет (испанский философ)
«Стендаль всегда рассказывает, даже когда он определяет, теоретизирует и делает выводы. Лучше всего он рассказывает»

Симона де Бовуар
Стендаль «никогда не ограничивал себя описанием своих героинь как функции своего героя: он придавал им их собственную сущность и назначение. Он делал то, что мы редко находим у других писателей - воплощал себя в женских образах».




Стендаль. Люсьен Левен (Красное и Белое)

380

Она отлично видела, что будет не так уж трудно убедить его взглянуть на эти вещи разумно, философски и политично, однако такой разговор всегда страшит женщину, уважающую себя. «Лучше перескочить через это сразу», — подумала она.
Не все оказалось таким приятным, когда вечером Люсьен явился к ней. Она в замешательстве опустила глаза. Совесть подсказывала ей:
«Вот человек, при помощи которого я могу стать женой министра внутренних дел».
Люсьен, которого отец не посвятил в свою беседу с г-жой Гранде, отлично заметил меньшую натянутость и большую естественность, даже кое-какие проблески интимности и доброты в манере, с какою г-жа Гранде держалась с ним; он предпочитал эту манеру, отдаленно напоминавшую простоту и естественность, тому, что г-жа Гранде называла блеском ума. Он довольно много времени просидел с нею в этот вечер. Но его присутствие решительно стесняло г-жу Гранде, так как она более теоретически, чем на практике, была знакома с высоким искусством политической интриги, которое со времен кардинала де Реца заполняло жизнь г-ж де Шеврез и де Лонгвиль. Она отпустила Люсьена немного властно и вместе с тем вполне дружелюбно, что только усилило удовольствие, которое он получил, видя себя свободным уже в одиннадцать часов.
В эту ночь г-жа Гранде не сомкнула глаз. Лишь под утро, часов в пять или шесть, она перестала мечтать о счастье быть женою министра.
Это ощущение счастья не было бы сильнее, даже если бы она находилась в особняке на улице Гренель. Эта женщина относилась внимательно к реальным благам жизни.
В течение этой ночи ей пять-шесть раз приходили в голову неприятные мысли. Например, она вычисляла количество и цену ливрей. В ливрею прислуги г-на Гранде входил канареечный цвет, который, несмотря на все предосторожности, утрачивал свою свежесть через месяц. Насколько все эти заботы об опрятности ливреи должны были возрасти в связи с увеличением числа слуг!
Она высчитывала: швейцар, кучер, лакеи... Но вскоре прекратила вычисления, так как не была уверена в количестве выездных лакеев, которое ей предстояло завести. «Завтра я ловко сделаю визит госпоже де Вез. Надо только, чтобы она не догадалась, что я пришла посмотреть, как поставлен ее дом; если бы она могла высмеять мой визит, я оказалась бы в невероятно пошлой роли. Не знать, как должен быть поставлен дом министра! Господин Гранде должен был бы знать это, но он человек совсем недалекий».
Лишь проснувшись в одиннадцать чаеов, г-жа Гранде вспомнила о Люсьене; минуту спустя она улыбнулась, она нашла, что любит его, что он нравится ей гораздо больше, чем накануне.
Благодаря ему к ней должно было притти все это величие, открывавшее перед ней новую жизнь.
Вечером, когда он явился, она покраснела от удовольствия: «У него безукоризненные манеры,—'Думала она. — Какой благородный вид! Как мало в нем низкопоклонства! Как он не похож на грубого провинциального депутата! Даже самые молодые из них держатся в моем присутствии, как ханжи в церкви. При виде лакеев в прихожей они теряют голову».

Возврат к списку

aa