376

«Уж не думает ли он заставить меня взмолиться о пощаде?» — усмехался Люсьен.
И он работал один по крайней мере за троих столоначальников. Нередко в семь часов утра он уже сидел в своем кабинете и зачастую во время обеда посылал в отцовскую контору снять копии с деловых бумаг, чтобы, вернувшись вечером в министерство, распорядиться положить их на стол его сиятельству. В глубине души его сиятельство с крайней досадой относился к этим доказательствам тото, что в министерствах называют талантом.
— От этого можно одуреть еще больше, — говорил Люсьен Коффу, — чем от вычисления логарифма с четырнадцатью десятичными знаками.
— Господин Левей и его сын, — делился г-н де Вез своими мыслями с женою, — по-видимому, хотят доказать мне, что я плохо поступил, не предложив ему префектуры по его возвращении из Кана. Чего может он требовать? Он получил повышение в чине и крест, как я ему обещал в случае успеха, а он ведь ни в чем не успел.
Госпожа де Вез три-четыре раза в неделю посылала за Люсьеном и отнимала у него драгоценное время.
Госпожа Гранде тоже то и" дело находила предлоги, чтобы повидать его в течение дня. Из любви и признательности к отцу Люсьен старался использовать эти встречи, чтобы придать себе видимость настоящего влюбленного. По его подсчетам, он встречался с г-жой Гранде по меньшей мере раз двенадцать в неделю.
«Если общество заинтересуется мной, оно должно будет счесть меня не на шутку влюбленным, и я, таким образом, навсегда отклоню от себя подозрение в сен-симонизме».
Чтобы нравиться г-же Гранде, он старался выделиться среди молодых парижан, особенно тщательно относящихся к своему туалету.
— Ты напрасно молодишься, — говорил ему отец. — Будь тебе тридцать шесть лет или по крайней мере будь у тебя суровая физиономия доктринера, я мог бы создать тебе положение, какое только захотел бы.
Все это в совокупности длилось уже шесть недель, и Люсьен утешался, видя, что это едва ли продлится еще другие шесть недель, как вдруг, в один прекрасный день, г-жа Гранде прислала г-ну Левеяу письмо с просьбой уделить ей часок для беседы на другой день в десять часов утра у г-жи де Темин.
— Со мной уже обращаются, как с министром, вот в каком благоприятном положении я нахожусь! — воскликнул г-« Левей.
На следующий день г-жа Гранде начала с целого ряда торжественных заявлений.
Во время ее бесконечных разглагольствований г-н Левен сохранял важный и бесстрастный вид.
«Ничего не поделаешь, придется стать министром,'—подумал он, — раз у меня просят аудиенции».
Наконец г-жа Гранде перешла к восхвалению собственной искренности... Г-н Левен считал минуты, глядя на каминные часы.
«Главным образом и прежде всего мне надо молчать: ни малейшей шутки по адресу этой молодой женщины, столь свежей, столь юной и уже столь честолюбивой. Но чего она хочет? В конце концов ей нехватает такта, она должна была бы заметить, что докучает мне... У нее более благородные манеры, но меньше настоящего ума, чем у любой из наших девиц из Оперы».
Однако он сразу перестал скучать, когда г-жа Гранде без обиняков попросила его предоставить министерский пост г-ну Гранде.