347

Господин Левен усердно посещал г-на де Веза в те дни, когда министр принимал у себя депутатов. В эту пору подвернулись две-три сделки, заключенные в результате телеграфных известий и давшие г-ну Левену случай блестяще послужить интересам министра.
— Наконец-то я сломил этот железный характер; я укротил его, — говорил г-н де Вез, потирая руки. — Надо было только посметь: я не произвел его сына в лейтенанты — и он у моих ног.
Последствием этого глубокомысленного заключения явился легкий оттенок превосходства в обращении министра с г-ном Левеном, отнюдь не ускользнувший от последнего и доставивший ему истинное удовольствие. Так как г-н де Вез не любил окружать себя умными людьми, и не без оснований, ему ничего не было известно об удивлении, которое вызывала перемена, происшедшая с г-ном Левеном, у этих тонких дельцов, строящих свое благополучие при посредстве правительства.
Господин Левен больше не приглашал к себе этих умных людей, обычно обедавших у него, но раз или два устроил для них обед в ресторане, куда уже не пригласил никого из дам, а между тем у него ежедневно обедало пять-шесть депутатов. Г-жа Левен не могла притти в себя от изумления, слушая странные речи, с какими он к ним обращался:
— Этот обед, который я просил бы вас почтить своим присутствием всякий раз, когда вы не будете приглашены к министрам или к королю, стоил бы больше двадцати франков с персоны у лучшего ресторатора. Взять, к примеру, этот палтус...
Тут следовала история палтуса, объявлялась его цена (все это было им тут же придумано, так как он совсем не разбирался в подобных вещах).
— А между тем прошлый понедельник этот самый палтус, — прибавлял г-н Левен, — впрочем, говоря — «этот самый», я выражаюсь неверно, потому что тот, что лежит на блюде, еще плавал в водах Ла-Манша, — словом, палтус такого же веса и такой же свежести стоил бы по меньшей мере десять франков...
Разглагольствуя об этом, он избегал смотреть в глаза жене.
Господин Левен с большим искусством подогревал внимание своих депутатов. Почти всегда он делился с ними своими размышлениями вроде размышлений о палтусе, или если рассказывал анекдоты, их темой были извозчики, увозящие в полночь за город неосторожных седоков, которые, не зная улиц Парижа, отваживаются в столь поздний час возвращаться домой.
Удивлению г-жи Левен не было пределов, но она не осмеливалась расспрашивать мужа. В ответ он только отшутился бы.
Господин Левен приберегал всю силу ума своих депутатов, чтобы они могли усвоить трудную для них мысль, на которую он наталкивал их тысячей самых разнообразных способов или которую иногда осмеливался преподносить им прямо:
— В единении сила. Если этот принцип правилен везде, то особенно в парламентской жизни. Исключением является только какой-нибудь Мирабо. Но кто у нас Мирабо? Не я, поскольку я в единственном числе. Мы будем представлять собою известную силу, если никто из нас не будет упорно цепляться за свою личную точку зрения. Нас двадцать человек друзей. Так вот надо, чтобы каждый из нас придерживался мнения большинства, то есть мнения одиннадцати.
Завтра внесут на обсуждение палаты одну статью закона; ну что ж, обсудим здесь, после обеда, эту статью. Что касается меня, мое единственное преимущество перед вами заключается лишь в том, что я уже сорок пять лет как изучаю всякие парижские аферы. Я всегда готов поступиться своим мнением в пользу мнения большинства моих друзей, ибо в конце концов один ум хорошо, а два лучше.