Великие о Стендале

Ортега-и-Гасет (испанский философ)
«Стендаль всегда рассказывает, даже когда он определяет, теоретизирует и делает выводы. Лучше всего он рассказывает»

Симона де Бовуар
Стендаль «никогда не ограничивал себя описанием своих героинь как функции своего героя: он придавал им их собственную сущность и назначение. Он делал то, что мы редко находим у других писателей - воплощал себя в женских образах».




Стендаль. Люсьен Левен (Красное и Белое)

335

Генералу очень хотелось выказать свою образованность. Он обладал гораздо большим: редким здравым смыслом и добротой.
Едва успел он объяснить префекту, что его просят предоставить триста восемьдесят девять голосов, которыми он располагал накануне, при избрании председателя, г-ну де Кремье, обязавшемуся собрать шестьдесят, а то и восемьдесят голосов легитимистов, как префект резким голосом перебил его:
— После всех этих телеграфных сообщений я ничего лучшего и не ждал; но, господа, вам нехватает одного сообщения: я покуда еще не смещен, а господин Левен еще не назначен префектом Кана.
Все, что только может вложить гнев в уста мрачного софиста, г-н де Серанвиль высказал в лицо генералу и Люсьену.
Сцена продолжалась пять часов. Генерал только под конец немного вышел из себя. Г-н де Серанвиль, все время упорно стоявший на своем, пять-шесть раз менял доводы, на которых основывал свой отказ.
— Но в конце концов, милостивый государь, даже руководясь исключительно эгоистическими соображениями, вы должны считать свою неудачу на выборах несомненной. Предоставьте же господину Левену проявить свое искусство при их агонии. Как всякому врачу, призванному слишком поздно, господину Левену достанутся все неприятности за неудачный исход.
— Пускай ему достается все, что угодно, но до моего отрешения от должности кан-ская префектура ему не достанется.
После этого ответа г-на де Серанвиля Люсьену пришлось сдерживать генерала.
— Человек, изменяющий правительству, — заявил генерал, — не мог бы поступить лучше вас, господин префект, и я об этом сообщу министру. Прощайте, милостивый государь.
В половине первого ночи, выходя от префекта, Люсьен сказал генералу:
— Я напишу о результате наших переговоров аббату Леканю.
— Если вам угодно посчитаться с моим мнением, посмотрим сначала, как будут вести себя наши подозрительные союзники. Отправьте завтра утром телеграмму и подождите ответа. К тому же эта скотина префект может еще одуматься.
В половине шестого утра Люсьен, сидя на телеграфе, дожидался рассвета. Как только рассвело, он отправил депешу следующего содержания:
«№ 4.
Префект отказался предоставить свои триста восемьдесят девять голосов господину де Кремье. Поддержка в семьдесят—восемьдесят голосов, которую генерал Фари и господин Левен ожидали от легитимистов, становится ненужной, и господин Гемпден будет избран».
Люсьен, сделавшийся теперь осторожнее, не написал г-дам Дисжонвалю и Леканю, а лично отправился к ним. Он так просто и с такой очевидной искренностью рассказал им о происшедшем, что оба они, зная характер префекта, в конце концов поверили тому, что Люсьен не хотел заманить их в ловушку.
— Душа этого префектишки, поставленного перед лицом великих событий, — заметил г-н Леканю, — точь-в-точь как рога у" козлов на моей родине: такая же черная, тупая и кривая.

Возврат к списку

aa