284

— Это кого-то встречают гиканьем, — сказал Люсьен Коффу.
— Чорт бы их побрал!—хладнокровно ответил тот.
Вошел смертельно бледный хозяин.
— Господа, там собираются громить вашу карету.
— А почему? — спросил Люсьен.
— Ах, вам это известно лучше, чем мне! — Как!—в ярости вскричал Люсьен и быстро вышел из залы, находившейся в нижнем этаже.
Его встретили оглушительными криками:
— Долой шпиона! Долой полицейского комиссара!
Покраснев, как рак, он решил ничего не отвечать и сделал несколько шагов по направлению к карете. Толпа немного раздалась. Пока он открывал дверцу, огромный ком грязи полетел ему в лицо и скатился на галстук. Так как в эту минуту он говорил с Коффом, грязь попала ему даже в рот.
Рослый приказчик с рыжими баками, который спокойно курил на балконе второго этажа, где столпились все путешественники, находившиеся в это время в гостинице, и который наблюдал с высоты всю эту сцену, крикнул народу:
— Смотрите, как он грязен! Благодаря вам лицо у него теперь не чище, чем его душа!
Наступила короткая пауза, затем раздался взрыв общего смеха, потрясший всю улицу своими оглушительными раскатами и не умолкавший добрых пять минут. Люсьен быстро обернулся к балкону, отыскивая глазами среди стольких надрывавшихся от деланного хохота лиц нахала, который прошелся на его счет, но в это время жандармы галопом налетели на толпу. В одно мгновение балкон, опустел, и толпа живо рассеялась по боковым улицам. Люсьен, весь дрожа от гнева, хотел войти в гостиницу, чтобы отыскать своего оскорбителя, но хозяин забаррикадировал все двери, и наш герой тщетно ударял в них кулаком и ногами. Жандармский бригадир, стоя позади него, наблюдал за его напрасными попытками.
— Удирайте-ка поскорей, господа, — грубым, тоном сказал он, сам посмеиваясь над забрызганными грязью жилетом и галстуком Люсьена. — В моем распоряжении только три человека, а они могут вернуться сюда с камнями.
Стали спешно запрягать лошадей. Люсьен был вне себя от ярости и что-то говорил Коффу, который, ничего не отвечая, старался большим кухонным ножом соскоблить с рукавов прилипший к ним толстый слой вонючей грязи.
— Я должен найти оскорбителя! — в пятый или шестой раз повторил Люсьен.
— Занимаясь таким делом, как мы с вами, — ответил, наконец, с величайшим хладнокровием Кофф, — надо только отряхнуться и продолжать свой путь.
Появился хозяин; он вышел из задней двери и не мог или не пожелал ответить Люсьену, спросившему имя высокого молодого человека, который его оскорбил.
— Заплатите-ка мне, сударь, это будет лучше. С вас причитается сорок два франка.
— Вы смеетесь! Обед за двоих — сорок два франка!
— Советую вам улепетывать, — сказал бригадир, — они вернутся сюда с капустными кочерыжками...
Люсьен заметил, что хозяин с признательностью подмигнул бригадиру.
— Как вы смеете!.. — возмутился Люсьен.
— Идемте, сударь, к мировому судье, если вы считаете себя в обиде, — предложил хозяин с наглостью, свойственной человеку его профессии. — Все мои постояльцы перепугались. Англичанин с женою, снявший у меня на два месяца половину второго этажа, заявил, что если я дам у себя приют таким...