256

Она уговорила мужа повезти ее р Англию, чтобы увидеть, найдется ли там блондинка с более свежим цветом лица и сидящая так же бесстрашно в седле, как она. В роскошных country seats, куда ее приглашали, она встретила только скуку, чувство же боязни ей испытать не привелось.
В ту пору, когда Люсьен был ей представлен, она только что возвратилась из Англии, и пребывание в этой стране отравило горькой завистью чувство восхищения, которое ей внушала знатность происхождения. Ее душа была лишена того сознания превосходства, которое необходимо, чтобы снискать уважение людей, невысоко ценящих знатность. В Англии г-жа Гранде была всего-навсего супругой выдвинувшегося благодаря июльским событиям сторонника умеренности, взысканного расположением Людовика-Филиппа, и каждую минуту она чувствовала себя женою торговца. Ее сто тысяч ливров годового дохода, так сильно выделявшие ее в Париже, в Англии были вещью совсем заурядной.
Она вернулась из Англии озабоченная одной мыслью: «Надо перестать быть женой торговца и сделаться Монморанси».
Муж ее, толстый высокого роста мужчина, был человек отличного здоровья, и на вдовство ей не приходилось рассчитывать. Она даже не подумала об этом, так как ее крупное состояние с раннего возраста приучило ее горделиво пренебрегать окольными путями, и она презирала все преступное. Вопрос заключался в том, чтобы сделаться Монморанси, не позволив себе ничего такого, в чем нельзя открыто признаться; это напоминало дипломатию Людовика XIV в счастливые для него времена.
Ее муж, полковник национальной гвардии, если говорить языком политики, вполне заместил Роганов и Монморанси.
Но что касается лично ее, вся ее карьера была еще впереди.
Какого счастья могла добиться Монморанси, едва достигшая двадцати трех лет и обладательница огромного состояния?
И даже не этим исчерпывался весь вопрос.
Не следовало ли предпринять еще кое-что, чтобы играть в обществе приблизительно ту же роль, какую играла бы Монморанси?
Что было нужно для этого? Высокое благочестие, или ум, как у г-жи де Сталь, или дружба выдающегося лица? Стать близкой подругой королевы или г-жи Аделаиды, или чем-то вроде г-жи де Полиньяк 1785 года? Возглавить собою, таким образом, круг придворных дам и принимать у себя за ужином королеву? Или же, на худой конец, вступить в близкие отношения с какой-нибудь знаме-нитостью Сен-Жерменского предместья?
Все эти возможности, все эти способы решения задачи поочередно занимали ее ум, причиняя ей немало забот, так как настой-чивости и мужества у нее было больше, чем ума. Она не умела найти себе помощников; правда, были у нее две приятельницы, г-жа де Темин и г-жа Тоньель, но она с ними делилась лишь частью тех планов, которые не давали ей спать. Некоторые проекты, упомянутые нами выше, и иные, еще более блистательные, казавшиеся ей благодаря ее че-столюбию вполне осуществимыми, в действительности были совершенно невыполнимы. Когда Люсьен был ей представлен, он нашел ее разыгрывающей из себя г-жу де Сталь; именно это вызвало в нем отвращение к ее чудовищной болтовне по любому поводу, и на любую тему.