248

Наконец, когда на колокольне Сен-Жер-ве пробило без четверти двенадцать, Люсьен снова сел в кабриолет; он почувствовал, что умирает от голода: он еще не обедал и почти беспрестанно говорил.
«Теперь надо разыскать моего министра...» В особняке на улице Гренель он его не нашел. Он оставил записку, велел перепрячь лошадь, взял другого лакея и отправился в министерство финансов; г-н де Вез уехал оттуда домой.
«Хватит с меня усердствовать», — решил Люсьен и, остановив кабриолет, вошел в кафе поужинать.
Через несколько минут он снова сел в коляску и дважды бесцельно прокатился по Шоссе д'Антен; когда он проезжал перед министерством иностранных дел, ему пришло в голову заглянуть туда. Швейцар ответил, что господин министр внутренних дел находится у его сиятельства.
Дежурный не хотел докладывать о Люсь-ене и прерывать беседу обоих сиятельств.
Зная, что в министерстве есть потайная дверь, Люсьен боялся, как бы г-н де Вез не вышел через нее незамеченным; он устал
гнаться за ним и не желал возвращаться на улицу Гренель. Он начал настаивать, но дежурный высокомерно отказал ему. Люсьен рассердился.
— Чорт возьми, повторяю вам, что я получил специальный приказ господина министра внутренних дел. Я войду. Можете, если хотите, вызвать караул, но я войду силой. Повторяю вам: я — господин Левен и т. д. и т. д., докладчик прошений.
Четыре-пять лакеев сбежались к дверям залы. Люсьен увидал, что ему придется сражаться со всей этой челядью; он попал в крайне неловкое положение и был сильно разгневан.
Он решил звонить в оба звонка, пока не оборвет у них шнуры.
По почтительной позе, которую вдруг принял лакей, он догадался, что в залу входит граф де Босеан, министр иностранных дел. Люсьен никогда не видел его.
— Граф, меня зовут Люсьен Левен, я докладчик прошений. Тысячу раз приношу вашему сиятельству свои извинения, «о вот уже два часа как я разыскиваю, по его же приказу, графа де Веза; мне необходимо переговорить с ним по важному и неотложному делу.
— По какому такому... неотложному делу? — с редкой наглостью спросил министр, выпрямляя свою тщедушную фигурку.
«Чорт возьми, я заставлю тебя переменить тон!» — подумал Люсьен и, подчеркивая каждое слово, совершенно хладнокровно добавил:
— По делу Кортиса, граф, по делу человека, раненного на Аустерлицком мосту новобранцем, которого он хотел обезоружить.
— Выйдите, — приказал министр лакеям, и, так как дежурный замешкался, повторил: — Ступайте же!